Обком звонит в колокол

13 сентября 2007 года исполняется 70 лет со дня образования Ростовской области. Событие это завершило растянувшуюся на добрые полтора десятка лет административную чехарду с перетасовкой территориальных единиц, подчинявшихся кому попало по воле «пламенных революционеров». Именно тогда область приняла приблизительно те очертания, которые имеет и теперь (исключая будущее цимлянское водохранилище и погибшие на его дне станицы и хутора).

За две трети века ее возглавляли люди, оставившие в истории как трагичные, так и комичные следы, сохранившие о себе память в созидании, строительстве, гонениях, репрессиях, стагнации, возрождении. Чиновники настойчивые и безвольные, человечные и жестокие, мудрые и откровенно глупые, обаятельные и хамоватые, интеллектуальные, пробивные, успешные, стяжатели и бессребреники… вероятно, каждый из них заслуживает отдельного исследования, о мы попытаемся «объять необъятное», хотя бы в жестких рамках журнальной публикации.

Под громогласное «даешь!»…

Так уж повелось на Руси с известных времен «после исторического материализма», что руководили административно-территориальными единицами де-факто не хозяйственники, а испытанные товарищи, представлявшие единственную в стране политическую партию — образец ума, чести и совести. Хозяйственники тоже, конечно, были людьми с умом, честью и совестью в нагрудном кармане, но все же, по мнению ЦК ВКП(б), управлять областями-краями-республиками могли только первые лица партии в регионе. Потому как двигались «коммунисты вперед», как правило, не в атаку, а главным образом, во власть.

Соответственно, основной «руководящей и направляющей» был не хозяйственный мужик, хорошо разбиравшийся в экономике и финансах, а пронырливый товарищ, прекрасно ориентирующийся в уклонах и генеральной линии. Даже государство олицетворял у нас не глава Совнаркома (ВЦИК, Президиума Верховного Совета и т.д.), а генеральный секретарь нашей любимой партии. Зачастую эти функции просто совмещались очередным политическим руководителем. На местах же по этой схеме 1-е секретари обкомов партии преспокойно усаживались и на второе кресло — председателя облисполкома, подчеркивая одной задницей на двух стульях несокрушимое единство партии и народа.

Карта Ростовской области

На Дону это единство установилось сразу после захвата Ростова 8 января 1920 года конармией драгунского вахмистра Семена Буденного. Бывшая Область войска Донского стала маловразумительной «Донской областью» с размытыми границами, но под совершенно конкретным коммунистическим руководством.

Одним из самых болезненных вопросов для большевиков после прихода к власти стали региональные кадры. Очень часто случалось, что руководить губкомами и губисполкомами назначали тех из более или менее проверенных большевиков, кто был свободен от других обязанностей, мог быстро добраться до места назначения или уже по каким-либо причинам находился там. Но для 75 губерний не хватало опытных руководителей: большая часть из 12 тыс. большевиков с дооктябрьским стажем была на партийной работе в Москве, в армии, работала в центральных госучреждениях или ВЧК. Поэтому в декабре 1921 года на IX Всероссийском съезде Советов было принято решение сократить число губерний. Новые территориальные образования начали создавать в конце 1923 года. В Уральскую область, к примеру, вошли четыре бывшие губернии — Екатеринбургская, Пермская, Челябинская и Тюменская. Их стали называть округами. В Ленинградскую область воткнули целых пять. После принятия 31 января 1924 года Конституции СССР неспокойный Юг России также «слили» в Северо-Кавказский край с центром в Ростове-на-Дону. В его вошли Донская и Кубано-Черноморская области, а также Ставропольская и Терская губернии.

Поскольку именно в это время достигла апогея борьба за «ленинское наследство», в руководство укрупненными регионами любыми путями протаскивались ставленники противоборствующих в ЦК группировок — Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева… Победил в партийной свалке, как известно, «кремлевский горец», ибо очень мудро свое время уселся в тогда еще совершенно непрестижное кожаное кресло генерального секретаря ЦК, которое никому из борцов за Олимп и даром не было нужно. Но зато оно позволяло держать под контролем всю кадровую политику ВКП(б). Пламенных ленинцев сменили пламенные сталинцы, постепенно вытеснив с ключевых постов в столице конкурентов. А уже после так называемого «разгрома внутрипартийной оппозиции» усатого генсека, наконец, дошли руки и до регионов.

Властные провинциальные начальники ему стали не только не нужны, но и опасны. За время боев с уклонами и уклонистами они сколотили команды руководящих единомышленников, в которые, кроме партийных и советских функционеров, как правило, входили начальники краевых и областных управлений ОГПУ и НКВД. Члены команд оказывали решающее влияние на выборы делегатов на партийные съезды и потому могли влиять на расстановку сил в верхушке ВКП(б).

Сплоченность команд по старой доброй традиции цементировалась совместным растаскиванием госсредств, что делало местные элиты интересными друг другу не только по партийной идеологии. Товарищ Сталин мудро рассудил: держать такую вечно голодную ораву не только политически опасно, но и накладно. А посему надо создать для нее такие условия, чтобы она развалилась изнутри. Поэтому он предпринял весьма удачный обходной маневр: 23 июля 1930 года появилось постановление «О ликвидации округов», по которому вторые по значению люди в региональной иерархии — секретари окружкомов — остались не у дел. Идти на понижение им не хотелось, а на повышение было некуда. Монолитное единство региональных команд было нарушено. Одновременно ухудшилась управляемость краями и областями. Нужное Сталину решение о разделении краев и областей назрело как бы само собой. И в начале 1933 года вместо 14 их стало в РСФСР в полтора раза больше. А после XVII съезда ВКП(б) (январь 1934 года), когда Сталин чуть было не лишился поста генсека из-за сопротивления, в первую очередь, региональных элит, он уже пошел на кардинальные меры. Сначала разделению поверглись Уральская и Центрально-Черноземная области, Северо-Кавказский, Нижне-Волжский и Западно-Сибирский края, а затем, по Конституции 1936 года, автономию получил ряд национальных образований (под строгим, разумеется, контролем недремлющего Большого Брата), с выводом их из подчинения ненасытным «ленинцам».

Б.П. Шеболдаев — председатель крайкома ВКП(б)

В частности, в январе 1934 года на базе Северо-Кавказского края создаются два: Азово-Черноморский (центр — Ростов-на-Дону) и Северо-Кавказский (Ставрополь). При этом статус Краснодара понизился до уровня райцентра. Одновременно из-под первого секретаря «большого» СКК Бориса Шеболдаева было выдернуто мягкое кресло и заменено на более жесткий бюрократический стул главы «малого» АЧК. «Хозяин» Юга России Шеболдаев был на личном подозрении у «Хозяина» СССР. И дело, конечно, не в том, что, проводя сталинскую политику коллективизации в самых хлебных регионах страны, он довел их не только до катастрофического голода, на что было глубоко наплевать горцу, люто ненавидевшему казачество вообще и сытый Юг в частности. И даже не в том, что довел саму политику до абсурда, заставив Самого взяться за перо и тиснуть в «Правде» свое «Головокружение от успехов».

Сталина куда больше бесило, что именно Шеболдаев выступил с инициативой подвинуть самого генсека. По свидетельству Никиты Хрущева, на XVII съезде в 1934 году глава Северо-Кавказского крайкома обратился к Кирову с предложением заменить им самого Сталина. Причем, это предложение поступило именно тогда, когда Шеболдаев «сменил» один край на другой, резко понизившись в статусе вместе со своими приближенными. Тогда 292 делегата «съезда победителей» проголосовали против кандидатуры «вождя и учителя», чуть не лишив его власти. Тот удержался, но «заговора Шеболдаева» не забыл и тем более не простил. Но, как всегда, каштаны для него из огня таскали другие. Как-то очень вовремя оживленную переписку с вождем затеял молодой, но уже идеологически выдержанный донской писатель Михаил Шолохов, обрушившийся с жалобами на секретаря крайкома и председателя крайисполкома Виталия Ларина за перегибы в ходе коллективизации: «Шеболдаев советовал переменить местожительство, ближайшие соратники его, не таясь, говорили, что Шолохов — кулацкий писатель и идеолог контрреволюционного казачества, вешенские шеболдаевцы каждое мое выступление в защиту несправедливо обиженного колхозника истолковывали как защиту кулацких интересов, а начальник ростовского НКВД Меньшиков, используя исключенного из партии в 1929 года троцкиста Еланкина, завел на меня дело о похищении у Еланкина… «Тихого Дона»…

С романом-легендой дело темное и по сей день, но жалобы на личного врага генсека упали на нужную почву. «Лучший друг советских писателей», естественно, заступился за Шолохова, найдя повод долбануть по супостату. Уже на ближайших областных партконференциях были «выявлены» многочисленные недостатки в работе промышленных предприятий Ростовской области (кожевенные предприятия Таганрога, СКЖД, шахты и др.). Было предложено обязать парторганизации усилить борьбу за сохранение социалистической собственности, поднятие трудовой дисциплины, организационно-хозяйственного укрепления колхозов и совхозов».

Седьмого сентября 1936 года в «Правде» вышла статья «Показная бдительность», в которой резко критиковался Ростовский горком «за серьезные ошибки и недостатки». В середине ноября ЦК заслушал отчет секретаря горкома и признал его работу неудовлетворительной, попутно отметив, что крайком «вместо исправления ошибок горкома захваливает его работу». На советском партийном языке это означало конец карьеры, на языке середины 30-х годов — кое-что похуже… В декабре Шеболдаев был вызван в Москву на заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где ему устроили разнос за проникновение вредителей в партаппарат, недостаточную бдительность, нарушение «ленинских норм», развал работы по «чистке» партии и пр. Товарищ Сталин, как водится, дымил трубкой за спиной разбушевавшихся соратников, наслаждаясь триумфом над поверженным вражиной. Участь того была решена.

Снимать первого коммуниста Ростовской области поехал лично секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Андреев, который 6 января 1937 года выступил на VII пленуме крайкома и объявил ошарашенным партайгеноссе о снятии Шеболдаева с должности. По иезуитской тактике вождя того сначала отправили на партработу в заштатную Курскую область, где уже летом арестовали как «руководителя северокавказских повстанческих организаций». За связь с Шеболдаевым почти одновременно сели командующий войсками Северо-Кавказского военного округа командарм 2-го ранга Николай Каширин и Виталий Ларин. В октябре 1937 года скорый суд приговорил всех к расстрелу. Товарищ Сталин хорошо умел ненавидеть.

(Продолжение в следующем номере)